— Не надо! — Васька размазывал по щекам сопли и слёзы.
— Надо! — загремел майор Сидоров и хлопнул ладонью по столу. — Я тебе покажу небо в алмазах! Когда они встретятся? Говори, сучонок, удавлю!
 
Васька посмотрел в стальные глаза — понял: удавит. Удавит, сволочь мусорная, и глазом не моргнет. И ведь ничего не будет ему, гаду — отмажут оборотни в погонах. Прицепился, как клещ...
Сидоров скинул мундир и закурил. Посмотрел на Ваську, прищурился от едкого дыма, открыл форточку.
 
— Тюрьма тебя ждёт, Василий. Дорога дальняя, казенный дом. Говори быстро, когда они встретятся, и я тебя отпущу. А не скажешь — пеняй на себя.
 
Вместо ответа Васька завыл, качаясь на табурете, понял: последний у него шанс, всё бы отдал, всё бы рассказал, да нечего ему рассказывать.
 
— Будешь говорить, сукин ты сын?! — внезапно заорал майор и глаза его выкатились из орбит, а на губах появилась желтоватая от никотина пена. — Когда они встретятся? Где? — он схватил Ваську за грудки и с силой встряхнул. 
— Не знаю, богом клянусь не знаю — зачастил Васька, сглатывая слезы, видя, что майор уже не в себе. — Меня там не было, я в кино был!
 
— Не было! — рассвирепел майор. Он рванул из подмышечной кобуры пистолет, схватил со стола исписанные листы бумаги и сунул их под нос Ваське. — Читай, паскуда!
 
Буквы расплывались перед глазами, рассыпались строчки, подзатыльник на секунду привел Василия в чувство, он начал читать, предчувствуя близкую смерть:
 
— Из пункта А в пункт Б вышел пешеход. Пааапаааа! — заверещал он, падая с табурета на колени. — Паапочкааааа! Не надо, милый, не стреляааай!
 
© chmyrnovich.